Есть ли будущее у возобновляемой энергетики в Украине

Немного о проекте Энергостратегии в целом
Энергетическая стратегия — интегрированная модель действий государства, направленная на достижение целей национальной безопасности и удовлетворение энергетических потребностей общества, экономики и государства, которая должна быть гармонизирована с другими базовыми государственными стратегиями. Поэтому Энергетическая стратегия Украины не может быть исключительно отраслевым документом для профильного министерства и других ведомств и организаций экономического блока правительства.

Разработка Энергетической стратегии должна базироваться на принципах Стратегии национальной безопасности, Стратегии экономического развития и с учетом положений действующего законодательства Украины, в частности Закона Украины «Об основах внутренней и внешней политики» и Договора Энергетического сообщества, имеющего силу закона. Относительно последнего документа, то его положения содержатся в разработанном продукте.

Что же касается Стратегии экономического развития, то она в Украине отсутствует, а ее заменителем только условно можно считать Программу экономических реформ на период 2010—2014 годов: «Богатое общество, конкурентоспособная экономика, эффективное государство», поскольку она является документом программного характера, конвертирующим предвыборные обещания кандидата в президенты в платформу действий к следующим выборам. Временной горизонт Энергетической стратегии значительно шире, чем пятилетний срок президентства.

Если разработчики Энергостратегии руководствовались указанной программой, то следует отметить, что произведенный ими продукт противоречит некоторым ее базовым ориентирам. Так, в программе сформулирован индикатор успеха президентских реформ: «Увеличение добычи нефти и газового конденсата до 4,7 млн. тонн в год, природного газа до 23 млрд. кубометров в год к 2014 году». Но подготовленный разработчиками проект предлагает совсем другую перспективу, согласно которой президентский ориентир по нефти не будет достигнут, потому что 3,6 млн. тонн нефтедобычи предполагается только в 2030-м, а не в 2014 году. Прогноз добычи газа в объеме 24 млрд. кубометров является перспективой 2020 года, но никак не 2014-го.

Таким образом, возникает вопрос: либо предлагаемый разработчиками продукт сознательно направлен на игнорирование индикаторов реформ президента Украины, либо сама программа реформ является популистским продуктом, оторванным от реальности, либо же оба продукта представляют собой несовершенные разработки.

Возобновляемая энергетика: запрограммированная судьба Золушки

«Развитие энергетики на основе возобновляемых источников энергии является важным направлением, повышающим уровень энергетической безопасности и снижающим антропогенное влияние на окружающую среду. Предполагается увеличение доли возобновляемых источников энергии (ВИЭ) в общем балансе установленных мощностей до уровня около 10% до 2030 г… Целевой показатель совокупной мощности нетрадиционной и возобновляемой энергетики до 2030 г. составит как минимум 10% от установленной мощности…» — записано в проекте так называемой обновленной Энергетической стратегии Украины.

Индикативная прогнозная доля ВИЭ в 10% является, в сущности, запрограммированной судьбой Золушки для возобновляемой энергетики в Украине. Конечно, возникает вопрос — почему 10%? Важный момент: речь идет о доле установленных мощностей электрогенерации.

Если же обратить внимание на долю в производстве электроэнергии, то по базовому сценарию в 2030 году доля ВИЭ запланирована на уровне всего 4,6%. Это означает, что в общем энергобалансе Украины эта доля будет вообще мизерной. А вот, например, в известной программе ЕС 20:20:20 доля ВИЭ в общем энергобалансе Евросоюза должна достичь 20-процентного уровня уже в 2020 году. Организация ООН по промышленному развитию (UNIDO) разрабатывает программу 30/30/30 — увеличение доли ВИЭ с нынешних 13 до 30% в мировом энергобалансе до 2030 года.

1

Ряд американских и европейских ученых соглашаются с оценкой, что главная энергетическая перспектива численно растущего человечества (свыше 9 млрд. в 2050 году) связана именно с ВИЭ и преимущественно — с солнечной энергетикой. Считается, что человечество постепенно проходит этапы использования различных энергоносителей в соответствии с их физическим состоянием — твердым, жидким, газообразным. Так, от древесины, торфа, угля цивилизация перешла к сжиганию жидких видов топлива — нефти и производных нефтепродуктов, а с ХХ века вошла в метановую эру.

Однако исчерпаемость энергоресурсов карбон-гидрокарбонной группы (уголь, нефть, газ), интенсивный рост народонаселения, бурное увеличение удельного энергопотребления в странах третьего мира и необходимость ограничения эмиссии углекислого газа в атмосферу заставляет человечество уже сегодня думать о ВИЭ — и, прежде всего, это энергия ветра, солнца, биомассы и земных недр (геотермальная).

По некоторым прогнозам, наиболее перспективной является солярная (солнечная) энергетика. Немецкий консультативный совет по глобальным изменениям прогнозирует, что уже со второй половины нынешнего века энергия ВИЭ будет занимать все более доминирующие позиции в мировом энергобалансе (см. рис. 1) с перспективой в 64% для солнечной энергетики в конце столетия.

Даже традиционно консервативное и сверхосторожное в своих прогнозах Международное энергетическое агентство прогнозирует, что в 2060 году треть мирового производства энергии может быть именно солярного происхождения.

2

Несмотря на то, что существуют некоторые сомнения относительно подобных сценариев, следует отметить, что развитие солярной энергетики в той или иной стране уже сегодня становится символом ее технологического развития и способствует решению вопросов автономного энергоснабжения. В том числе при добыче углеводородных энергоресурсов, когда благодаря солнечной энергии отпадает необходимость прокладывать километры кабелей электропитания от отдаленных ЛЭП — достаточно установить солнечные панели и дизель-генератор на ночное время.

Эксперты не единодушны относительно достижения в 2020 году для ЕС-27 в целом показателя доли ВИЭ в 20% (по состоянию на 2010 год он составлял 12,4%). Однако реальные успехи европейских стран за последние два года дают больше аргументов оптимистам. Ведь десять стран Евросоюза уже превысили эту планку или вплотную приблизились к ней еще до 2010 года. Это Швеция, Латвия, Финляндия, Австрия, Португалия, Эстония, Румыния, Дания, Словения и Литва. Локомотив ЕС и четвертая экономика мира Германия еще в первом полугодии 2011 года достигла 20-процентного показателя в производстве собственной электроэнергии и является одним из лидеров развития этой отрасли в Евросоюзе. Италия в прошлом году получала около четверти электроэнергии из ВИЭ, Испания — около трети, а Португалия еще в 2010 году производила больше половины собственной электроэнергии из возобновляемых источников. Последние данные Евростата по состоянию на 2010 год дают картину по странам — членам Европейского Союза, представленную на рис. 2.

Однако если принять во внимание данные Европейской ветроэнергетической ассоциации (ЕWEA), свидетельствующие, что в 2011-м из всех введенных в действие энергетических мощностей в ЕС 71,3% составляли ВИЭ, становится понятно: Европа движется к своим целям довольно быстро. Например, Италия, несмотря на экономические трудности, в 2011 году стала мировым лидером по введению в действие солнечных мощностей — она подключила к собственной сети 9 ГВт, увеличив собственную солярную энергетику за один год в 2,7 раза. На 2012—2014 годы в Италии запланировано построить еще 2—2,5 ГВт фотовольтаики.

И Украине тут есть над чем задуматься. Конечно, дело не в голых цифрах и не в погоне за красивым показателем. Дело в будущей конкурентоспособности Украины и наличии воли идти в ногу с технологическим прогрессом, а не плестись в хвосте, сохраняя огромную зависимость от российских поставок углеводородного и ядерного топлива.

По мнению одного из наиболее авторитетных мировых экспертов в сфере альтернативной энергетики, архитектора системы «зеленого» тарифа Германии, депутата бундестага Ханса-Джозефа Фелла, Украине следует добиваться полного перехода на возобновляемые источники до 2030 года, в крайнем случае — до 2050 года. Эксперт уверен, что заявления о чрезмерной дороговизне возобновляемой энергетики для Украины являются необоснованными. «Нам часто говорят, что развитие возобновляемой энергетики — слишком большая нагрузка для экономики. Это не так — возобновляемая энергетика стабилизирует экономику. Благодаря использованию ВИЭ создаются тысячи новых рабочих мест, прекращается вымывание средств на закупку ископаемых энергоносителей за рубежом», — констатировал он в ходе тематического круглого стола в Киеве в июле текущего года.

3

Если принять во внимание последние оценки ЕБРР, приведенные в докладе INOGATE в Брюсселе в марте 2012 года и посвященные ВИЭ, то потенциал Украины выглядит весьма убедительно и в отношении ветра, и по фотовольтаике, и по биомассе. Технически достижимый потенциал ветроэнергетики Украины превышает аналогичный показатель таких соседних стран ЕС, как Польша, Болгария и Румыния. Грех не воспользоваться тем, что Украина, которая по территории в 1,7 раза больше Германии и имеет значительно больше свободных неурбанизованных площадей, обладает более высоким, чем лидер европейской фотовольтаики, потенциалом солярной энергетики.

Показательным для Украины является также опыт Франции — страны с высоким водным, ветровым и геотермальным потенциалом. Которая при этом остается бесспорным лидером по атомной генерации, которую она заботливо оберегает и развивает, вопреки печальному опыту Чернобыля и «Фукусимы». Кажется, правительство Франции на этом фоне должно довольно прохладно относиться к тематике ВИЭ, подобно тому, как оно это продемонстрировало в отношении залежей нетрадиционного газа, запретив его разработку. Однако в 2010 году страна стала вторым в Европе производителем и вторым потребителем возобновляемой энергетики после Германии. В 2010-м французское правительство выделило 1,3 млрд. евро на развитие ВИЭ, проводится политика стимулирования ведущих энергетических компаний к дальнейшей разработке этой тематики. Как следствие, в 2010 году ведущий энергетический концерн «Электрисите де Франс» (EDF) инвестировал 3,3 млрд. евро в развитие энергетической отрасли, из которых треть — на разработку атомных реакторов третьего поколения и треть — на развитие альтернативных источников энергоснабжения.

Ветровая энергетика является вторым наиболее конкурентоспособным сектором во Франции после гидроэнергетики. Мощность французской ветрогенерации с 2002-го по 2009 год увеличилась в 32 раза, тем не менее сектор занимает всего 1,6% от общего энергопотребления. Правительство Франции открыло тендер на строительство пяти офшорных ветровых парков вдоль побережья Нормандии, Бретани, в Лангедоке и районе Луары до 2015 года мощностью 3000 МВт, которые будут включать 600 турбин.

По данным Европейской ассоциации фотовольтаичной индустрии (EPIA), мощность сектора солнечной энергетики во Франции за последние три года увеличилась почти в 30 раз, с 85 МВт в 2008 году до 2,5 ГВт в 2011-м. Только в прошлом году там было построено
1,5 ГВт солнечных станций. Фотовольтаика размещается как в континентальной части Франции, так и на островных территориях, в частности на Корсике, и развивается быстрыми темпами: только в 2011 году там было построено 1,5 ГВт солнечных станций. В прошлом году французское Агентство развития (AFD) более 100 млн. евро направило на поддержку плана расширения производства солнечных батарей мощностью 200 МВт в Марокко, что стало еще одним шагом на пути создания общей энергетической сети Франции с Марокко и Испанией. В целом же Франция планирует уже в 2020 году располагать 23% ВИЭ в своем энергобалансе.

Даже Россия, известная своими колоссальными запасами углеводородов и достаточно прохладным отношением к тематике ВИЭ, предусмотрела в энергетической стратегии до 2030 года, что «генерирующие объекты, использующие возобновляемые источники энергии, и гидроаккумулирующие электростанции» будут иметь удельную долю 17,7—19,1% в производстве электроэнергии. Это ненамного меньше доли АЭС, планирующейся на уровне 19,7—19,8% в 2030 году.

К украинским делам
Что же касается Украины, то южные регионы страны (Донецкая, Запорожская, Херсонская, Николаевская, Одесская области и Крым), расположенные вдоль побережья Азовского и Черного морей, имеют наибольший потенциал ВИЭ. Среди поморских регионов Украины у Крыма самый высокий технически достижимый потенциал ВИЭ. По расчетам НАЭР, в Крыму можно получать 8,16 млн. тонн условного топлива (у.т.) энергии из ВИЭ, что могло бы превратить регион из энергодефицитного в энергопрофицитный. Только потенциал ветроэнергетики оценивается в 4,7 млн. тонн у.т., что позволяет более чем дважды покрывать годовые потребности полуострова в энергии.

Но на сегодняшний день 100% угля, 90% электроэнергии, 45% газа и 96% нефтепродуктов поставляются в АРК с материковой части Украины. По данным НАЭР, общий объем энергопотребления АРК в 2009 году составлял 1,907 млн. тонн у.т., что сопоставимо с Сумской областью — 1,9 млн. и Ривненщиной — 2,0 млн. тонн у.т. Региональная экономика Крыма не такая энергоемкая, как, например, индустриальные области: Донецкая — 35 млн. тонн у.т. или Днепропетровская — 26,150 млн. и аграрно-промышленные: Полтавская — 5,587 млн. или Черкасская— 4,467 млн. тонн у.т. Энергетику Крыма как региона туристическо-рекреационного направления было бы логичнее развивать при максимальном внедрении мощностей генерации экологически чистой энергии из ВИЭ, прежде всего солнца и ветра.

Механизмом реализации проектов ВИЭ может стать Многосторонняя группа заинтересованных лиц по освоению энергетического потенциала Поморья при премьер-министре Украины. Эта группа может быть создана по трипартнерскому принципу: власть (центральная, региональная, местная) + инвесторы (отечественные и зарубежные) + неправительственные организации (общеукраинские и региональные).

Проект Энергетической стратегии должен быть ревизован и доработан на платформах президентских структур, в рамках которых и осуществлялись разработка и согласование Стратегии национальной безопасности и Стратегии экономического развития «Программа экономических реформ на период 2010—2014 годов». Ни в коем случае документ не должен был разрабатываться под эгидой отраслевого министерства и тем более перепоручаться частному «мозговому центру», потому что это идентифицируется как «преобладание в деятельности управленческих структур личных, корпоративных, региональных интересов над общенациональными» и является, согласно ст. 7 Закона Украины «Об основах национальной безопасности», угрозой национальным интересам и национальной безопасности Украины.

Доля ВИЭ в общем энергетическом балансе Украины ориентировочно должна находиться в пределах хотя бы 15—20% до 2030 года, а не тех жалких процентов, предусмотренных проектом Энергостратегии. ВИЭ становятся все более важными продуцентами электроэнергии. Она, в свою очередь, становится все более необходимой в силу своей универсальности. Основной недостаток ВИЭ — слабая сетевая совместимость с другими видами генерации — станет их колоссальным преимуществом по мере развития средств накопления и хранения электричества. В электроэнергетике и на электротранспорте приближаются революционные изменения. Впереди — период трансформации значительной части транспорта на основе двигателя внутреннего сгорания в безэмиссионный экологически чистый электротранспорт. Вырисовываются основные низкоэмиссионные производственные циклы электрогенерации будущего.
Исходя из этого, базовым сценарием энергетики Украины может стать в перспективе метано-возобновляемый, причем метан — не столько природный газ традиционной добычи, сколько нетрадиционный газ (газ плотных пород, сланцевый, метан угольных толщ, а в перспективе — метан из газогидратов Черного моря). Запрограммированное проектом Энергетической стратегии аутсайдерство Украины должно быть ликвидировано, если власть реально заботится о развитии собственной страны, а не отдельно взятых угольных ФПГ и китайских производителей оборудования для угольной генерации. Адекватная доля ВИЭ в энергобалансе станет индикатором способности Украины к будущему технологическому скачку в следующем десятилетии.

Михаил Гончар