Темный лес: кто положит конец незаконной вырубке?

В лесах Прикарпатья — картина почти из новеллы Ольги Кобылянской «Битва». Лесорубы горят желанием «велетів звалювати таких, що стояли на місці сотню років, котрих коріння зарилося в найглибше нутро гори й там переплелося з корінням різнородних інших рослин навіки!.. Звалювати їх — і не ушкодити себе, не знищити молодого поросту, і не знищити всього довкола…» Они реализовывают свои намерения, и нередко незаконным способом. Мало того, что лесонарушители часто остаются необнаруженными — в сфере ответственности до сих пор царит полная неразбериха.

Статистика гослесхозов, в которых побывал корреспондент ZN.UA, свидетельствует: количество незаконных рубок в последние годы сократилось существенным образом. Например, в Гринявском — с 507 кубометров в 2003-м до 40 куб. м в прошлом году. В Брошневском в 2006 году было выявлено 92 куб. м самовольных рубок, в 2011-м — всего 36. Чей же глаз пристальнее всего следит за браконьерами? В упомянутых лесных хозяйствах Ивано-Франковщины до 93% самовольных рубок обнаруживает государственная лесная охрана, небольшую долю — экологическая инспекция и проверки со стороны областного управления лесного и охотничьего хозяйства. Но не питайте иллюзий: до порядка в лесопользовании еще далеко.

Кроме бытовых потребностей, лес самовольно вырубали и вырубают для промышленных целей. То есть с целью переработки.

Директор Гринявского гослесхоза Роман Стефанюк уверенно говорит: «Мы договорились с перерабатывающими предприятиями, предложили им: будьте нашими партнерами. И они согласились. Чтобы не иметь проблем с законом, покупают необработанную деловую древесину на прозрачных аукционах. Открытый рынок древесины доступен даже для небольшой переработки…» Руководитель этого хозяйства и главный лесничий Дмитрий Пилипьюк приводит убедительные доказательства. В 2008 году в Прикарпатье насчитывалось свыше 900 частных пилорам и лесопильных цехов. Треть их работала будто бы для собственных потребностей хозяев, без государственной регистрации субъекта предпринимательской деятельности. Разумеется, ноль налогов. Теперь, например, в Верховинском районе из 120 бывших небольших деревообрабатывающих предприятий осталось около 40, уже работающих официально.

Гослесхозы ради доступности покупки древесины на аукционе формируют минимальные лоты на 40—20 кубометров. Но они не отвечают за цену продажи, которая, по информации руководства Ивано-Франковской аграрной товарной биржи, повышается от начальной в широком диапазоне — от трех до 43 шагов. И «доступность» вызывает большие сомнения. Как бы там ни было, а воровать лес выгодно. Ведь когда официально кубометр деловой древесины на аукционе стоит в среднем 400—550 грн., то незаконно срубленный и доставленный на пилораму — в пределах 150 грн.

В предыдущие годы государство пыталось поставить несколько препятствий массовым самовольным вырубкам леса. В 2005 году Верховная Рада ввела сертификат о происхождении лесоматериалов и изготовленных из них пиломатериалов для экспорта, а позже, в 2007-м, правительство запретило частным предприятиям экспортировать лес в круглом виде. С тех пор это могут делать только государственные лесохозяйственные предприятия. Но частники знают, как получить сертификат. Они подают в областные управления или в Государственное агентство лесных ресурсов недостоверные первичные документы. А эти органы не обязаны проверять информацию, и выдают сертификат. В Прикарпатье получило огласку возбужденное прокуратурой области уголовное дело против руководителей одного из частных предприятий, которые таким образом получили необходимый документ и экспортировали 485 кубометров пиломатериалов на сумму 47,5 тыс. долл. в Израиль.

Однако Украина не ровня Скандинавским странам, в которых практически нет самовольных рубок леса. У нас зеленые насаждения рубят вовсю.

По информации Государственной экологической инспекции в Ивано-Франковской области, только в первом квартале нынешнего года сумма убытков от незаконных рубок леса превысила 300 тыс. грн. К административной ответственности привлечены свыше 100 человек. Областное управление МВД сообщило, что по фактам самовольных рубок возбуждено 46 уголовных дел. Но правоохранительные органы, к сожалению, редко прослеживают все звенья «маршрута» срубленного дерева: лес — пилорама — мебельный цех (комбинат), не наказывая цепочку нарушителей.

Судебная практика свидетельствует: свыше 80% приговоров, вынесенных в этих делах, — штрафы. А в королевстве штрафов творятся непонятные дела. Таксы для вычисления вреда за незаконно срубленные деревья, определенные постановлением Кабмина от 23 июля 2008 года №665, не соизмеримы с рыночной стоимостью древесины. В Украине они составляют 10—12 рыночных стоимостей, тогда как, скажем, в соседней Польше — только удвоенную сумму. Поэтому неудивительно, что взыскать вред, причиненный зеленым насаждениям, в нашем государстве весьма проблематично. Чаще всего не позволяет этого сделать имущественное положение лесонарушителя или должностного лица государственной лесной охраны. На выполнение судебных решений ДИС взимает в принудительном порядке всего 7—8% начисленных убытков. Есть вина, но без наказания.

Ключевая проблема — как поймать лесного браконьера с поличным. Мастер леса не может заглянуть в каждую точку своего участка, который, например в Брошневском гослесхозе Рожнятовского района, занимает в среднем тысячу гектаров. Работник лесной охраны сообщает о нарушении в милицию. А деятельность этого органа не терпит нераскрытых преступлений. Часто бывают случаи, когда лесонарушитель не найден. Правоохранители перечитывают акт обследования вырубки — документ довольно сложный — и находят в нем ошибки. Тогда вся ответственность ложится на лесную охрану: это же ваш недосмотр. А украинское законодательство до сих пор не различает виновных. И лесник платит такую же сумму возмещения, как и вор, — ведь применяется одинаковая такса, которая зависит от диаметра пенька.

Главный лесничий ГП «Брошневское лесное хозяйство» Любомир Лютак не скрывает удивления: «Если срублено свыше 10 кубометров, то работник леса обязан уплатить свыше 20 тыс. грн. Ему нужно работать для этого почти год. Но он ведь не украл это дерево, а только не уследил!..»

Первый заместитель начальника Ивано-Франковского областного управления лесного и охотничьего хозяйства, кандидат сельскохозяйственных наук Роман Олийнык убежден: государству необходимо комплексное изменение лесного законодательства.

«Лесная политика должна сбалансировать экономические интересы государства относительно лесов с экологическими и социальными интересами общин лесных районов, — говорит опытный специалист. — С этой политикой надо согласовать Лесной кодекс. Потому что нынешний мало отличается от советского и не учитывает особенностей карпатских лесов. Ему противоречат правила рубок главного пользования, санитарных рубок, восстановления лесов. Защитная, водоохранная функции лесов не должны доминировать над эксплуатационным назначением. Ведь лес имеет естественный цикл — посадка, созревание, зрелость, отмирание.

Я считаю, что новый Уголовный процессуальный кодекс изменит принцип уголовной ответственности за незаконные рубки леса. Ведь теперь прокурор, следователь после подачи заявления, сообщения о криминальном правонарушении уже будет обязан внести данные в Единый реестр досудебных расследований и начать расследование (ст. 216). А что касается административной ответственности — то суммы штрафов (таксы) за лесонарушение должны выполнять прежде всего экономическую, а не карающую роль и быть на уровне 2—2,5-разовой рыночной стоимости древесины. Тогда их будут платить.

Бывший Государственный комитет лесного хозяйства (ныне — Государственное агентство лесных ресурсов) неоднократно обращался в Кабинет министров с предложениями изменить положение о государственной лесной охране, чтобы снять с нее статус правоохранительного органа. Ведь к ее работникам не применяется льготная выслуга лет. Зато они имеют существенное ограничение — не могут заниматься предпринимательской деятельностью. А в этой службе зарплаты не такие высокие, чтобы нормально на них жить. Правительство пока не прислушалось к нам. До сих пор не созданы и частные бригады лесной охраны. Они должны были формироваться из профессионалов, преимущественно бывших наших уволившихся работников, а с целью материальной заинтересованности — работать на условиях подряда. Эти бригады занимались бы не организацией работ, а только охраной леса и контролировали бы использование лесных ресурсов. Такие формирования эффективно работают в соседней Польше.
Однажды темной ночью далекого 1952-го Сталин дал короткое указание первому секретарю тогдашнего Станиславского обкома ВКП(б): «Стране нужен лес». В Прикарпатье в том же году и в следующих вырубали пять расчетных лесосек. Нынешние объемы рубок, в том числе самовольных, скромнее по сравнению даже не с экстремальным, а со спокойным советским периодом. Лесонарушения (прежде всего — незаконные рубки) еще долго будут оставаться бичом и болью социально-экономических отношений в Украине. Ведь они — индикатор развития государства и благосостояния его граждан. Однако упорядочить охрану и защиту лесов, ответственность за лесонарушения, приведя их к стандартам европейских стран, следует уже сейчас. Хотя бы для того,чтобы выполнять святую задачу — больше наполнять бюджет. А с другой стороны — чтобы Европа не воспринимала нас как безнадежно отсталых даже в вопросах лесопользования.

Роман Якель