Украина в переплетении чужих газовых интриг

На позапрошлой неделе Министерство энергетики и угольной промышленности Украины обнародовало для общественного обсуждения проект обновленной Энергетической стратегии Украины на период до 2030 года. Значительное внимание в этом документе уделяется вопросам стратегии развития нефтегазовой отрасли, в том числе вопросам диверсификации источников импорта газа, передает «Зеркало Недели».

И хотя авторы нового варианта Энергостратегии исходят из того, что«Украина находится на перекрестке «нефтегазовых» путейна Евразийском континенте», вне внимания стратегии остались процессы активного формирования азиатского газового рынка (и их влияние на нашу страну).

В географическом центре азиатского рынка газа оказались главные экспортеры этого сырья — Россия, Туркменистан, Иран. На этом рынке также находятся мощные импортеры — Китай, а в ближайшей перспективе — Индия, Пакистан. Активным игроком-инвестором выступают США.

Ход событий в газовой сфере на Евразийском континенте свидетельствует о появлении у Украины конкурентов, которые также стремятся — и их усилия становятся все более эффективными — получить доступ к туркменскому газу. Азиатский газовый рынок потенциально способен поглотить весь туркменский газ, а также стать серьезным конкурентом для традиционных потребителей российского газа.

Учитывая это, для Украины должны представлять интерес «газовые» стратегии азиатских государств, их опыт в реализации масштабных газовых проектов, включая диверсификацию источников газоснабжения и определение ценовых параметров газового сотрудничества.

С другой стороны, активное развитие азиатского рынка газа является составляющей формирования новой архитектуры мировых газовых рынков, развития межрегиональной и межконтинентальной торговли природным газом, что под воздействием факторов глобализации может привести к стиранию границ между региональными газовыми рынками и, в частности, к формированию трансъевразийского газового рынка, который будет охватывать страны Европы и Азии. Эти тенденции отметил, в частности, заместитель председателя правления «Газпрома» Александр Медведев в своем недавнем докладе на ХХV Всемирном газовом конгрессе.

Учитывая вышесказанное, официальному Киеву следовало бы не ограничиваться процессами в Европе, а смотреть шире — на весь Евразийский континент.

Обновленная Энергетическая стратегия Украины: газовые аспекты

Обновленная энергетическая стратегия опирается на тот факт, что Украина является и будет оставаться в дальнейшем одним из наиболее значимых потребителей природного газа в Европе, используя в целом от 57 млрд. кубометров газа в 2010 году до прогнозируемых 49 млрд. — в 2030-м (с учетом внедрения мер по повышению энергоэффективности).

Обеспечить свои потребности собственными ресурсами газа в период до 2030 года Украина сможет (за счет добычи традиционного и нетрадиционного газа) на годовом уровне от 30 млрд. кубометров — по пессимистическому сценарию и до 47 млрд. — по оптимистическому. Наиболее вероятно, что в первую очередь будут развивать (даже по пессимистическому сценарию) добычу газа из плотных пород и с глубоководного шельфа.

По базовому сценарию Энергетической стратегии ожидается, что Украина сможет обеспечить около 90% внутреннего спроса на газ за счет собственной добычи к 2030 году. При этом, впрочем, для достижения таких показателей в названный период потребуются инвестиции общим объемом от 290 до 345 млрд. грн. (!) в ценах 2010 года.

Это свидетельствует о высокой вероятности сохранения в долгосрочной перспективе зависимости Украины от импорта природного газа. Как отмечается в Энергостратегии, «дисбаланс между внутренним потреблением и возможностями собственной добычи делает экономику Украины зависимой от импорта — при пессимистическом сценарии развития… в 2020 и 2030 годах… необходимый объем импорта газа для удовлетворения потребностей государства составит 28 и 17 млрд. кубометров, или 54 и 36% его совокупного потребления».

В свою очередь это означает, что для обеспечения необходимого уровня энергетической безопасности Украины официальный Киев должен уделять значительное внимание вопросу диверсификации источников импорта газа.
Среди возможных путей диверсификации обновленная Энергетическая стратегия Украины определяет следующие:
— импорт сжиженного природного газа (СПГ, англ. — LNG) из стран, которые традиционно экспортируют LNG в Европу (например, Египта, Алжира или Катара);
— импорт газа из Азербайджана через газопровод «Белый поток» или в сжиженном виде через LNG-терминалы;
— поставки газа из Европы путем использования существующей инфраструктуры в реверсном направлении (Германия—Чехия—Словакия или Турция—Болгария—Румыния).

В то же время возможность эффективной диверсификации поставок газа в Украину в значительной степени зависит как от текущих процессов, так и от тех, которые будут происходить на газовом рынке Азии, где расположены основные экспортеры газа Евразийского континента.

Однако обновленная Энергетическая стратегия Украины практически не уделяет внимания этим аспектам.

Вопросы использования и развития газотранспортной системы (ГТС) Украины рассматриваются в обновленной Энергостратегии в основном под углом максимизации объемов транзита в долгосрочной перспективе.

Целями функционирования и развития ГТС Украины определены:
— максимизация долгосрочной выгоды для экономики Украины;
— обеспечение надежности поставок газа внутренним и внешним потребителям с минимальными затратами;
— обеспечение возможности диверсификации поставок импортного газа.
Для достижения этих целей Энергостратегия как одно из возможных решений предусматривает «создание консорциума с участием стратегических инвесторов и сохранение стратегического контроля над ГТС со стороны государства».

«Газовые аппетиты» Азии

Динамичный экономический рост государств Азии, прогнозируемое появление новых «драконов», «тигров» и других экономических чудес в этом регионе вполне обоснованно превратили его в один из центров мировой экономики. Учитывая колоссальный потенциал роста рынков Китайской Народной Республики, Индии и других азиатских государств, их экономический и политический вес в мире будет расти и впредь. Конечно, при условии надлежащего обеспечения природными ресурсами и, едва ли не в первую очередь природным газом — важным сырьем для многих отраслей промышленности: энергетики, коммунального хозяйства и т.д. Нефть иногда называют «черным золотом» и «кровью экономики». Учитывая это, наверное, не будет преувеличением утверждать, что для роста современной экономики природный газ нужен как воздух.

Если посмотреть на карту трубопроводов Евразии, то возникает мысль об освоенной Европе и «целинной» Азии. Впрочем, ситуация меняется очень быстро — примером эффективного развития является, конечно же, Китай. Стала уже крылатой фраза туркменского чиновника: «Евросоюз за 14 месяцев успевает только подготовить проект меморандума, тогда как Китай за те же 14 месяцев успел построить трубопровод». Речь идет об одной из первых ласточек поворота газовых потоков в восточном направлении — об открытом в декабре 2009 года трубопроводе длиной 7 тыс. км из Туркменистана через Узбекистан и Казахстан в Китай, по которому уже поставлено 25 млрд. кубометров газа, а к концу 2013 года ежегодный объем поставок планируется увеличить до 30 млрд. Более того, во время последнего визита президента Туркменистана в КНР достигнута договоренность об увеличении в перспективе поставок до 65 млрд. кубометров в год.

В целом эксперты прогнозируют, что потребности Китая в голубом топливе, которые сегодня составляют более 120 млрд. кубометров в год, в ближайшие пять лет удвоятся.
Знаковым является также утверждение Российской Федерацией Восточной газовой программы, реализация которой поручена «Газпрому». Программа РФ направлена на налаживание поставок российского газа в КНР и другие государства Азиатско-Тихоокеанского региона.

Есть ли шанс у ТАПИ?

Сегодня можно наблюдать энергичные меры с целью реализации другого мегапроекта — газопровода Туркменистан—Афганистан—Пакистан—Индия (ТАПИ).

Планируемые маршруты газопроводов ТАПИ и ИП

ТАПИ предусматривает поставки газа из Туркменистана в Афганистан, Пакистан и Индию по трубопроводу длиной около 1800 км в объеме 33 млрд. кубометров в год. Затраты на реализацию проекта оцениваются в 10—12 млрд. долл. Идея построить этот трубопровод возникла более десяти лет назад, но только сейчас удалось достичь прогресса в переговорах, подготовить базу для практической реализации проекта.
Партнеры взялись за дело энергично. В начале 2012 года во время переговоров в Ашхабаде представители Туркменистана, Пакистана, Индии и Афганистана достигли договоренности об объемах поставок газа (по 38,65 млн. кубометров в день, или по 14,1 млрд. в год будут закупать Индия и Пакистан; соответственно 14,16 млн. и 5,17 млрд. кубометров — Афганистан) и принципах ценообразования. Цены будут пересматривать каждые пять лет. Хотя все детали переговоров не разглашаются, была обнародована информация о привязке цены газа к цене нефти марки Brent.
Туркменистан также озвучил предложение увеличить объемы поставки сырья в Пакистан до 56,63 млн. кубометров в день, или 20,7 млрд. в год, если стороны договорятся о возможности продажи туркменского газа, в том числе в сжиженном виде, в пакистанском порту Гвадар. А уже в начале июня президент Пакистана Асиф Али Зардари заявил о готовности обеспечить выход туркменского газа на мировые рынки через пакистанские порты.

В апреле 2012 года, по результатам переговоров в Исламабаде, Пакистан, Индия и Афганистан согласовали и подписали документы по тарифу за транспортировку, который составит 49,49 цента за 1 млн. британских термальных единиц. А уже 23 мая 2012 года в курортном городке Аваза вблизи г. Туркменбаши в Туркменистане компания «Туркменгаз» подписала соглашения о купле-продаже газа с пакистанской Inter State Gas Systems Limited и индийской GAIL. В то же время между Афганистаном и Туркменистаном проект такого соглашения еще не согласован, и стороны подписали только меморандум о сотрудничестве в газовом секторе. Подписание документов состоялось при участии представителей Азиатского банка развития, США и других заинтересованных сторон.

С учетом нынешней рыночной ситуации, по мнению экспертов, туркменский газ будет стоить для Индии около 417 долл./тыс. м3 (из них 323,3 долл. — плата Туркменистану за газ, 16,5 долл. — плата за транзит по Афганистану и Пакистану, 61 долл. — расходы на транспортировку). Эта цена значительно выше цены газа, добываемого в Индии, — 140 долл./тыс. м3, однако значительно ниже цены импортируемого в немалых объемах сжиженного газа — 533,3 долл./тыс. м3.

Вполне довольны ценой и в Пакистане, чиновники которого заявили, что по сравнению с себестоимостью сырья из другого планируемого трубопровода — Иран—Пакистан (ИП), поставки газа из Туркменистана будут стоить на 1 млрд. долл. в год дешевле, чем импорт аналогичных объемов из Ирана.

Профинансировать проект ТАПИ готовы Экспортно-импортный банк США и Корпорация частных зарубежных инвестиций США. Эти организации не новички на рынке Азии и известны своими проектами в сфере развития инфраструктуры для сжиженного газа, в том числе портовых терминалов. Сообщается и о готовности России присоединиться к проекту. Хотя это и выглядит несколько неожиданным, впрочем, возможно, является одним из элементов Восточной газовой программы РФ.
Также недавно стало известно о консультациях представителей Бангладеш с Туркменистаном и Азиатским банком развития о возможности присоединиться к проекту ТАПИ. Похоже, такая перспектива действительно существует в случае, если Бангладеш договорится с Афганистаном, Пакистаном и Индией о транзите. Примечательно, что одновременно Бангладеш ведет переговоры о газовых поставках и с соседней Мьянмой и принимает меры для освоения месторождений на морском шельфе вблизи своих границ.

Причины реанимации ТАПИ

Почему к проекту ТАПИ вернулись именно сейчас? Воможно, определенную роль сыграло мнение тех экспертов, которые утверждают, что запасы месторождений Туркменистана ограничены и их оценка значительно преувеличена. Поэтому Пакистан и Индия спешат, чтобы весь туркменский газ не законтрактовали другие, в частности Китай, а также Европейский Союз для своего проекта «Набукко». Наконец, ресурсы природного газа исчерпаемы, и, возможно, проект ТАПИ отражает начало борьбы между Востоком и Западом за направление движения газа из Ирана и Туркменистана. А может, активные практические меры по реализации проекта Иран—Пакистан побудили его противников активизировать усилия на альтернативном направлении, коим является ТАПИ.

Не следует забывать и об экономической целесообразности, точнее, даже об острой экономической необходимости, которая заставила двух давних соперников — Индию и Пакистан примириться и начать сотрудничество. Индо-пакистанское противостояние, возникшее еще в конце 40-х годов XIX века, практически сразу после образования этих государств, несколько войн между этими странами, казалось бы, никогда не примирят два народа. Но здравый смысл, политическая воля лидеров, международное содействие, особенно США и Великобритании, сделали, казалось бы, невозможное. Всего за год, начиная с 2011-го, между двумя странами налажен активный политический диалог, уже материализовавшийся в реализацию режима наибольшего содействия в торговле. Очередным шагом стала реанимация проекта ТАПИ. Индия и Пакистан уже испытывают острый дефицит природного газа, и прогнозируется, что их потребности к 2017 году значительно возрастут, как минимум вдвое (сегодня Индия потребляет ежегодно около 65 млрд. кубометров газа, Пакистан — более 40 млрд.).
Со стороны продавца этот проект также оценивается как ключевой. Туркменистан, который по запасам природного газа (по разным оценкам, от 7,5 до 26 трлн. кубометров) входит в первую десятку стран, сейчас имеет ограниченные возможности по его экспорту (сегодня туркменский газ экспортируется преимущественно в КНР и Россию, всего около 50 млрд. кубометров). С учетом этого газопровод ТАПИ является важным элементом туркменской стратегии по увеличению экспорта газа до 180 млрд. кубометров к 2030 году.

Впрочем, несмотря на очень привлекательные экономические выкладки, у проекта есть большое «но», из-за которого экономические соображения отходят на задний план, а на передний выходят военные и политические. Это проблема войны в Афганистане, по территории которого должны пройти 735 км планируемого трубопровода ТАПИ. Сейчас на этой территории (провинции Герат и Кандагар) находятся американские и британские военные контингенты Международных сил содействия безопасности, которые теоретически могут быть использованы для обеспечения безопасности ТАПИ, но уже в 2014 году иностранные войска планируют вывести. Кто тогда будет обеспечивать безопасность? Наверное, многое зависит от того, что произойдет за следующие два года. Станут ли афганские власти достаточно эффективными за это время, чтобы на деле доказать реальность своих заявлений о гарантиях безопасности? Кто выиграет выборы в США и какова будет политика победителя в этом вопросе? Смогут ли крупные страны мира и региона — США, Великобритания, Индия, Пакистан, Туркменистан — выбрать правильную стратегию в борьбе с главной угрозой проекта: незаконными вооруженными формированиями, бандами и террористами. Кажется, что силы на стороне мира и процветания, но затяжная война в Афганистане может внести свои коррективы.

Иран—Пакистан: конкурентный проект

Газопровод Иран—Пакистан является по сути альтернативным ТАПИ проектом. Ведь при определенных условиях к нему также могут присоединиться Индия, Бангладеш и даже Китай. Ирано-пакистанское соглашение о строительстве газопровода было подписано еще в 1995 году. Трубопровод рассчитан на прокачку 22 млрд. кубометров газа в год с возможностью увеличения до 55 млрд. Газ планируется поставлять с месторождения Южный Парс (Иран). Существует несколько вариантов маршрутов. Стоимость одного из сухопутных проектов длиной 2,7 тыс. км оценивается в 7,5 млрд. долл. Прогнозируемые сроки реализации проекта — три-четыре года.

Главным препятствием для реализации проекта ИП называют противодействие США и отсутствие средств для его финансирования. Впрочем, Пакистан, сотрудничая со США в рамках ТАПИ, параллельно продолжает довольно системную работу для реализации проекта ИП. В конце концов, даже несмотря на противодействие оппонентов, удалось реализовать проекты газопроводов Иран—Армения и Иран—Турция.

Сейчас Исламабаду требуются 500 млн. долл. для начала реализации проекта ИП, поэтому он активно ищет эти средства. В частности, на недавнем саммите в Пекине Шанхайской организации сотрудничества состоялась встреча на высшем уровне лидеров Пакистана и Китая, где последний выразил принципиальное согласие относительно возможности привлечения китайских компаний к проекту ИП в качестве подрядчиков проектирования, материально-технического обеспечения и строительства.

На этом же саммите президент Пакистана А.Зардари обсудил проблемы газопровода ИП и с иранским коллегой. Иран также выразил готовность проложить трубопровод по пакистанской территории в кредит. Он может предоставить 250 млн. долл. В качестве межгосударственного кредита, остальное могут выделить иранские банковские структуры. Хотя, похоже, по политическим соображениям, иранские компании вряд ли станут главными подрядчиками.

Недавно были получены предложения и от Российской Федерации. «Газпром» готов присоединиться к проекту также в качестве главного подрядчика проектирования, материально-технического обеспечения и строительства и предоставить 1,5 млрд. долл. кредита для строительства газопровода ИП.

Украина: необходимость стратегического видения

На нынешнем этапе развития мировой экономики, частью которой является и Украина, наше государство не может и не должно оставаться в стороне от этих глобальных процессов. Украина является одним из крупнейших потребителей природного газа, получила в наследство мощный нефтегазовый комплекс, химическую и другие связанные отрасли промышленности. В конце концов, Бангладеш, который рассчитывает на туркменский газ, расположен от Туркменистана географически дальше, нежели Украина.

Сейчас перед Украиной возникает много вопросов, и они отнюдь не риторические, кроме того, выходят за сугубо «газовые границы».
Каково место Украины в стратегии Туркменистана по увеличению экспорта природного газа и может ли Украина потерять Туркменистан в качестве альтернативного партнера для поставок газа?

Как повлияет увеличение поставок газа в Китай, Индию, Пакистан и т.д. на мировой рынок готовой продукции, в частности рынок удобрений, где у нашего государства есть свои интересы?

Есть ли шанс у флагманов украинской нефтегазовой промышленности присоединиться к проектированию, поставкам оборудования и т.п. в рамках реализации азиатских газовых проектов? Будут ли тендеры прозрачными, или же выбор будет зависеть исключительно от пайщиков проекта?

Куда будут направлены огромные финансовые ресурсы Туркменистана, которые будут получены от экспорта энергоносителей и будут только расти? Какой шанс у Украины получить туркменские инвестиции или принять участие в их освоении на территории Туркменистана?

Приведет ли появление у Туркменистана альтернативных экспортных путей и выгодных потребителей газа к уменьшению газового экспорта в Россию и повлияет ли это на поставки российского газа в Украину?

Каким образом зарождающаяся на азиатском газовом рынке ценовая политика может повлиять на цену туркменского газа для Украины, и будет ли такая цена (учитывая длину и стоимость транзита) конкурентной даже по сравнению с той, которую Украина платит сейчас за российский газ?

Может ли Украина в своих переговорах по приведению нынешней цены на российский газ к справедливым параметрам воспользоваться ценовой ситуацией на азиатском газовом рынке, который может стать важным и значительным рынком сбыта для российского газа?

В целом же при доработке обнародованного проекта Энергетической стратегии Украины до 2030 года было бы, в частности, целесообразно следующее:

1. Рассматривать вопрос диверсификации поставок газа в Украину и, соответственно, обеспечения энергетической безопасности Украины (тем более в долгосрочной перспективе) в контексте формирования новой архитектуры мировых газовых рынков в целом и тенденций развития азиатского рынка газа (который может стать мощным альтернативным источником поставок газа в Украину) в частности.

2. Обеспечить участие Украины (в тех или иных формах) не только на европейском, но и на азиатском рынках газа. Украине нужно не оставаться в стороне, а стремиться влиять на процессы в тех региональных газовых рынках (европейском и азиатском), от которых зависит обеспечение ее энергетической безопасности.
Дополнительным инструментом в этом направлении могло бы стать участие Украины в проектах по добыче газа и нефти на территориях Египта и ОАЭ (о которых, кстати, почему-то не упоминается в обновленной Энергостратегии).

3. Рассматривать вопрос дальнейшего развития и использования уникальной газотранспортной системы Украины не только с точки зрения максимального использования транзитного потенциала страны, но и в качестве элемента и инструмента влияния Украины (с целью обеспечения ее национальных интересов) на процессы развития и интеграции в региональных газовых рынках.
Продвигать роль украинской газотранспортной системы как своеобразного «газового» моста между Европой и Азией, т.е. в качестве важного звена развития межрегиональной и межконтинентальной торговли природным газом и в качестве неотъемлемого элемента формирования (интегрированного) трансъевразийского газового рынка.
В частности, именно в этом контексте следует рассматривать вопрос «создания консорциума с участием стратегических инвесторов и сохранения стратегического контроля над ГТС со стороны государства», обеспечивая возможность участия в таком консорциуме не одного (монопольного) поставщика газа в Украину, но и других основных игроков на европейском и азиатском рынках газа.

4. Предусмотреть принятие конкретных мер (не только законодательного, но и практического характера) с целью создания в Украине правового «газового» пространства на европейских принципах (либерализация и равный доступ к газотранспортной инфраструктуре). Речь идет, прежде всего, о строительстве на северных и восточных границах Украины газоизмерительных станций и пунктов приема-передачи природного газа, а также о заключении интерконнекторских соглашений с газотранспортными операторами сопредельных государств ЕС.
При этом следует учитывать, что создание в Украине либерализованного (на европейских принципах) «газового» пространства — вместе с использованием украинской ГТС в качестве звена развития межрегиональной торговли природным газом — будет мощным фактором формирования (интегрированного) трансъевразийского газового рынка именно на европейских принципах либерализации, что окажет положительное влияние на обеспечение энергетической безопасности Украины. И наоборот, создание консорциума по управлению ГТС с одним монопольным поставщиком природного газа в Украину (даже при номинальном участии инвестора из ЕС) приведет к вхождению Украины де-факто в евразийский газовый рынок, который будет развиваться на принципах монополизации.

5. Обратить внимание на активное контрактование газа государствами Азии, больший прогресс в реализации проекта «Набукко» по сравнению с «Белым потоком» и в этом контексте определиться с практическими шагами по реализации проекта «Белый поток»: какова позиция по нему экспортеров, транзитных государств, импортеров, потенциальных инвесторов (Экспортно-импортный банк США, Корпорация частных зарубежных инвестиций США, инвесторы ЕС). Похоже, уже в ближайшие пять-семь лет одним из таких инвесторов мог бы стать и Туркменистан. В конце концов, если подсчеты украинских экспертов правильные, «Белый поток» значительно дешевле (6—8 млрд. евро) проекта «Набукко» (12—15 млрд. евро).
В более широком контексте реализация проекта «Белый поток» дает Украине шанс сохранить статус «нефтегазового перекрестка Евразии».

6. Учесть опыт государств Азии, свидетельствующий, что импорт СПГ оказывается дороже трубопроводных поставок (особенно учитывая географические ограничения поставок СПГ в Украину вследствие особенностей транспортировки через проливы Босфор и Дарданеллы). В любом случае этот вопрос должен быть детально проработан и включен в возможные программы диверсификации. Целесообразно также подсчитать, будет ли строительство СПГ-терминала в Украине и цена импортируемого через него газа выгодными по сравнению с «Белым потоком» или строительством ветки на Украину турецкой газотранспортной системы, которая уже способна расширить (а в случае успешной реализации «Набукко» — еще больше расширит) географию альтернативных поставщиков (Азербайджан, Иран, Туркменистан).

7. В раздел «Программы и документы, необходимые для реализации Энергетической стратегии» включить программу диверсификации импорта природного газа.
В рамках такой программы следует учесть изложенные выше вопросы, а также изучить альтернативные варианты импорта газа в Украину, иностранный опыт ценообразования на региональных уровнях, возможные варианты реализации политики диверсификации с учетом тенденций на региональных газовых рынках.
***
За последние 20 лет Азербайджан, Казахстан, Туркменистан реализовали эффективные газовые стратегии и уже пожинают обильные плоды освоения собственных природных богатств. Грузии удалось стать успешным транзитным государством азербайджанского газа и нефти. Турция превратилась в мировой перекресток нефтегазовых потоков, Китай стал одним из крупнейших импортеров и, по сути, конкурентов ЕС в закупке газа. Россия построила и продолжает строить прямые трубопроводы к импортерам, в том числе по дну Черного и Балтийского морей, и активно инвестирует в европейские и азиатские трубопроводы даже далеко за пределами своей территории. Обеспечить свои национальные интересы перечисленные государства смогли, выстраивая и реализуя свою стратегию при понимании и с учетом мировых и региональных систем «газовых» координат.
В украинских интересах — использовать такой опыт, реалистично оценить последние тенденции развития (с учетом факторов глобализации) на региональных рынках газа, прежде всего в Евразии, которые оказывают значительное потенциальное влияние на интересы Украины, и построить на их основе современную и эффективную украинскую газовую стратегию.

А. Малиновский, А. Марченко