Александр Рябченко: Мы серьезно завышаем цены, процентов на 40

Александр Рябченко: Мы серьезно завышаем цены, процентов на 40

Глава ФГИУ рассказал о том, почему фонд не оправдал ожиданий иностранцев, которые хотели видеть дешевые продажи

 — Конкурс по продаже Западэнерго и Киевэнерго показал невысокий интерес инвесторов. На ваш взгляд, почему только две компании подали заявки?

 — Для нас это нормально. Во-первых, мы понимаем, что генерирующие компании приватизируются в первый раз пакетами акций. И поэтому в Украине не существует приватизированных генерирующих компаний. Существует единственная частная компания (речь идет о Востокэнерго, входящей в состав ДТЭК бизнесмена Рината Ахметова, — ред.), но она создана не путем приватизации. Поэтому внутри Украины среди резидентов конкуренции на генерацию быть не может — есть только один участник.

Во-вторых, сегодня зарубежные компании находятся в условиях ограниченного доступа к финансовым ресурсам.

К тому же, мы отчасти не оправдали ожиданий иностранных компаний, которые хотели видеть дешевые продажи. Мы выставляли цены выше, чем капитализация компаний на фондовом рынке (показатель рассчитывается, как произведение стоимости одной акции в обращении на общее количество акций компании, — ред.), на 40%.

Мы не хотели рисковать. Ведь если придет одна компания, тогда она сможет взять пакет по стартовой цене. А значит, стартовая цена должна быть достаточно высокой.

О спикере: Рябченко Александр Владимирович родился в Днепропетровске. Доктор экономических наук. С 1 апреля 2010 года назначен председателем Фонда государственного имущества Украины 

Мы считаем, что украинская электроэнергетика стоит намного дороже, чем сегодняшний ее показатель капитализации. Просто сегодня такая экономическая ситуация сложилась в мире, через год-два она изменится. Мы продаем дороже, чем пакет стоит сегодня, с учетом перспективы. Это наша принципиальная позиция.

 — Получается, завышаете немного планку?

 — Завышаем, и завышаем серьезно, процентов на 40%. Покупатель берет, значит, это завышение оправдано. Просто становится меньше покупателей. Но мы будем продавать так и дальше, по ценам, которые выше текущей капитализации фондового рынка.

 — Почему украинские энергоактивы вообще не заинтересовали иностранцев, например, россиян? Дело в слабости самих активов, в завышенной цене или в слишком жестких условиях конкурса?

 — Не думаю, что дело в слабости активов. Конечно, активы имеют свою особенность, в частности, это касается тепловой генерации. Там не существовало инвестиций, внешних инвесторов. А потребность в обновлении мощностей настолько велика, что любой приходящий инвестор понимает: ему придется вложить не один миллиард гривень, чтобы компания нормально работала.

 — Нормально – это как в Европе?

 — Речь даже не о том, чтобы стать на уровень европейской тепловой генерации, а о том, чтобы поддержать работоспособность компании. И поэтому инвестору нужно будет вложить гарантированно больше миллиарда. Да, пожалуй, и больше, чем стоимость самой компании. Не каждый пойдет на такие условия, но эта потребность объективно существует.
Любой инвестор понимает: ему придется вложить не один миллиард, чтобы компания нормально работала

Второе условие, которое для российских компаний было достаточно критичным, это ограничение доли государства в капиталах. Часть российских компаний имеют более 25% госсобственности — в уставном капитале или опосредованно. По украинским законам такие компании к участию в конкурсе не допускаются.

В России немного другая структура взаимоотношений бизнеса, рынка и государства, чем в Украине. Там государство больше присутствует в самих компаниях, которые участвуют в рыночной экономике.

 — Есть ли у ФГИУ стратегия привлечения инвесторов? Ведь не может же ДТЭК скупить все выставляемые на продажу энергоактивы?

 — ДТЭК не может скупить все энергоактивы, потому что есть Антимонопольный комитет. И Антимонопольный комитет не даст ни одной компании скупить все активы. К тому же, желающих компаний достаточно. И если в продаже акций генерации действительно не видно острой конкуренции, то на конкурсах по транспортировочным компаниям конкуренция будет.

У нас внутри Украины все приватизированные облэнерго (с глубиной приватизации более 75%) имеют право принять участие в конкурсах. И если они придут, и их мощности хватает по условиям конкурса, они все будут допущены к участию.
ДТЭК не может скупить все энергоактивы, ему не позволит Антимонопольный комитет

Конечно, им придется раскрыть информацию об акционерах, все требования выполнить. Но мы знаем, что они все могут быть участниками конкурсов, поэтому мы спокойны за конкуренцию.

Нет такой цели — привлекать инвестора из какой-то конкретной страны. Тем более, что и в существующих в Украине компаниях могут быть капиталы смешанного происхождения. У нас уже созрел в Украине бизнес, который в состоянии покупать и инвестировать крупные финансовые средства. Нас это устраивает.

 — В СМИ циркулируют слухи о том, что конкурсы проводятся под одного покупателя. Можно ли говорить о наличии каких-то специфических требований, которые позволяли бы так говорить?

 — Просто по генерации ситуация особая. В генерации внутри Украины сейчас нет конкурентов. Есть одна компания, которая занимается профессионально тепловой генерацией (судя по всему, речь идет о ДТЭК, — ред.). Она может участвовать в конкурсе, у нее достаточно крупные активы, она по всем условиям конкурса проходит. Больше среди резидентов таких компаний нет.

Могут прийти только компании из других стран, если они захотят. Мы знаем, что они существуют, их больше десятка. Но придут ли они? Нам неизвестно. Именно для подстраховки на случай, что они не придут, и устанавливаются высокие цены.
Есть одна компания, которая занимается профессионально тепловой генерацией. Она по всем условиям конкурса проходит. Больше среди резидентов таких компаний нет

Те контакты с зарубежными компаниями, которые имели место при подготовке к приватизации в электроэнергетике в начале года, убедили нас, что иностранцы оценивают украинскую электроэнергетику намного дешевле, чем оцениваем ее мы.

 — И все-таки, учитывая все условия, получается, что конкурсы могут проводиться под одного покупателя?

 — Они не будут проводиться под одного покупателя, все условия — прозрачные. И по транспортировке у нас нет ни одного конкурса, в котором мы бы не видели возможности участия внутри Украины, по крайней мере, двух компаний. Например, наиболее мощная из транспортирующих компаний – Днепрооблэнерго, по ней мы видим, что, по крайней мере, две компании имеют все основания, если они захотят, принять участие, и будут допущены к участию в конкурсе. Поэтому нет такого, что под кого-то одного можно было конкурс расписать.

 — Говоря о конкурсе по продаже Киевэнерго, хотел бы уточнить, почему участие Полтаваоблэнерго (которую связывают с группой приват бизнесмена Игоря Колмойского) оказалось под вопросом? Как вообще в этом деле появился АМКУ?

 — Когда Полтаваоблэнерго подали документы, в АМКУ их оценили и увидели, что документы не в полном объеме, о чем и сообщили сразу же. Но это не изменило сути конкурса. Потому что это не является основанием, чтобы не допустить компанию к участию в конкурсе.

По закону компания, получив от Антимонопольного комитета отказ, могла переформатировать пакет документов, подать новый. И если бы, став победителем, получила такое разрешение, то у нее были бы все основания заключать договор купли-продажи.

 — Вообще Полтаваоблэнерго слишком быстро сдалась во время конкурса…

 — Пусть борются. Мы не можем их стимулировать. Мы понимаем, что вокруг выставляемых на продажу компаний, возможно, не будет сильной борьбы. Но цена должна быть высокой.
Мы понимаем, что вокруг выставляемых на продажу компаний может не быть сильной борьбы. Но цена должна быть высокой

Так, мы продали Киевэнерго за 450,5 млн.грн. А если бы выставили намного дешевле? Если бы так сложилась ситуация, что и продажа закончилась намного дешевле? Это неправильно.

 — Вы чувствуете на себе давление участников конкурса по таким весомым активам? Кто-нибудь пользуется телефонным правом?

 — А как они могут надавить? Чисто практически как это может выглядеть?

 — Например, корректировка каких-то условий «с колес»…

 — Все компании, которые участвуют в конкурсах, это компании публичные. И для них использование админресурса — очень опасная вещь. Как они могут его использовать? У нас все очень просто делается. Мы с самого первого конкурса сказали, что у нас будут типичные условия, одинаковые для конкурсов по всем генерирующим компаниям. Мы не будем менять эти условия ни под кого, чтобы не было мыслей, что вот кто-то под себя сейчас сыграет.
Допуск к участию в конкурсе будет везде одинаковый, абсолютно. И никто не может сыграть на себя, что я вот хочу в этой компании участвовать и себе что-то пролоббирую

У нас на приватизации четыре генерирующих компании и 14 пакетов акций областных транспортирующих компаний. И мы под них тоже сделаем одинаковую типологию условий конкурса. Там, конечно, могут отличаться требования по инвестированию: для одной компании нужно что-то одно, для другой — другое. Но вот допуск к участию в конкурсе будет везде одинаковый, абсолютно. И никто не может сыграть на себя, что я вот хочу в этой компании участвовать и себе что-то пролоббирую.

 — У вас никогда не было подобных прецедентов?

 — Смотрите, система, построенная в Украине, одна из самых жестких систем законодательства в Европе. Ни в одной стране на Запад от Украины такого жесткого приватизационного законодательства не существует.

У европейцев законодательство позволяет в процессе уже объявленного конкурса вести переговоры с участниками, давать какие-то дополнительные условия, утверждать дополнительные требования. И таким образом, конечно, могут быть обвинения, что вот с этим участником договаривались по одним статьям, а с другим — договаривались по другим; с одним договаривались очень жестко, а вот этому — много уступок сделали.

У нас все предельно жестко очерчено. Когда мы объявили условия конкурса, уже никто не имеет право менять — ни мы, ни правительство. Если же кто-то захочет что-то лоббировать, то это лоббирование будет заметно. И оно должно выразиться в каких-то документах. В украинской системе все должно быть объявлено: напечатано, размещено на сайте. Если мы какие-то условия захотели выдвинуть уже в процессе, нас бы любой участник конкурса в суде обыграл.

 — В таком случае, какая система лучше?

 — Европейская система более эффективная, в этом нет ни малейшего сомнения. Она позволяет отбирать участников не по одному критерию, скажем, а по нескольким. Но она же и более подвержена коррупции. Поэтому я думаю, что на том этапе приватизации, которая существует в Украине, когда мы продаем в год много объектов, надо придерживаться отечественной системы: четкой, прописанной от начала до конца. И тогда ни у кого не будет возможности в процессе проведения конкурса каким-либо образом чей-либо интерес отстоять.
На том этапе приватизации, которая существует в Украине, надо придерживаться отечественной системы: четкой, прописанной от начала до конца

В свое время были разные способы лоббирования, к примеру, блокирование продажи через суд. Сейчас этого нет. Хотя в принципе мы понимаем, что, конечно, могут быть какие-либо лоббистские действия. Но все происходит прозрачно, и такие действия всем видны.

 — В ноябре ФГИУ объявил конкурс по продаже 25% акций ОАО Днепроэнерго и 40,061% акций ОАО Донецкоблэнерго. Какие компании уже подали заявки на участие?

 — Предельный срок подачи заявок на участие — за семь дней до проведения конкурса. Конкурс у нас 11 января. Это значит, что за семь дней до проведения конкурса будут поданы заявки.

Дело в том, что сама заявка должна подтверждаться внесением 10%-й суммы от стартовой в качестве гарантии участия в конкурсе. Когда вносится сумма от 100 млн., это не очень приятно для бизнеса. Ведь эти деньги будут отвлечены на время проведения конкурса. Поэтому компании стараются за месяц до конкурса не вносить такие деньги.

 — И все же, заинтересованность в покупке этих активов выявили только украинские компании?

 — Мы знаем, что заинтересованность не всегда совпадает с участием в конкурсе. Заинтересованность бывает лишь в том, чтобы получить свежие, абсолютно достоверные документы о компании. Также речь идет о получении права на поездку в выставляемую на продажу компанию с тем, чтобы увидеть ее в действии. Это может сделать не только инвестор. Это может сделать, например, конкурент, который просто хочет получить объективные данные без всякого промышленного шпионажа.

 — До конца года планировалось приватизировать 11 энергокомпаний. В декабре провести все конкурсы не удалось. Когда планируете объявить и провести остальные конкурсы?

 — Было бы ошибкой сделать скопление конкурсов одновременно. Мы будем проводить их последовательно. Нам нужно чувствовать ситуацию. Во-первых, мы должны быть уверены, что у нас есть заинтересованные инвесторы.
Боже упаси объявлять конкурс, в котором никто не будет участвовать

Боже упаси объявлять конкурс, в котором никто не будет участвовать. По такому объекту гарантированно упадет стоимость. А это может отразиться на цене и других пакетов акций, которые мы выставляем. Поэтому мы относимся к этому очень осторожно.

 — Может ли продажа этих активов растянуться на год?

 — Может. Но это зависит от очень многих составляющих. Вот ожидается вторая волна мирового экономического кризиса. Как там и что будет? Но какой-то суеты в проведении конкурсов не будет ни в коем случае.

 — Правительство вновь рассматривает возможность продажи шахт частным компаниям. Вы считаете это необходимым шагом?

 — Угольные предприятия имеют свою очень серьезную специфику. Это совершенно не такая приватизация, как, например, в металлургии, или химпроме. Кроме того, в вопросе приватизации угольных предприятий намного сильнее социальный аспект. К этой приватизации нужно подходить предельно осторожно и взвешенно.
В вопросе приватизации угольных предприятий намного сильнее социальный аспект. К этой приватизации нужно подходить предельно осторожно

В этом вопросе важна даже не приватизация как таковая, а привлечение частного капитала. А в какой форме привлечь частный капитал на каждое конкретное предприятие — где приватизация, где аренда, где инвестдоговор — это надо смотреть. И это дело отраслевого министерства — определять государственную политику привлечения инвестиций в отрасль.

 — А как скоро может начаться угольная приватизация?

 — Я думаю, что она может начаться скоро. Но скорость ее не могу определить. Интерес к угольной промышленности существует, мы это знаем. Думаю, что инвестор будет. Но в угольной промышленности много предприятий, находящихся в очень тяжелом положении. Надо чувствовать, что там есть интерес инвесторов.

 — Нефтегаз должен был до 11 ноября передать ФГИУ госпакеты акций 48-ми предприятий по газоснабжению и газификации. Эти пакеты уже официально переданы?

 — В процессе. Мы изучаем сейчас, каким образом мы можем их продавать. Пакеты не крупные, от 1% до 26% акций. Мы изучаем и ситуацию, и наличие потенциальных покупателей. Эти акции не котируются на фондовых рынках, к большому нашему сожалению. Поэтому у нас нет и наиболее объективного показателя их рыночной стоимости.

 — Они будут выставлены на приватизацию в начале следующего года?

 — Они будут выставляться на приватизацию в следующем году. Но не думаю, что мы должны ставить себе какие-то поспешные сроки, чтобы точно сказать, что вот мы в этот момент начнем выставлять. Здесь непростая ситуация.

 — А вы просчитывали, какой доход можно получить от реализации выставляемых на продажу пакетов акций?

 — Есть разные подходы к этим продажам. Может быть, фондовый рынок, могут быть конкурсы. Нужно учесть, насколько серьезная инвестиционная составляющая будет в этих продажах. Например, есть требование по установлению счетчиков, это государственная политика. И это нужно возлагать во многих случаях на инвестора, иначе счетчиков не будет у потребителей. Поэтому мы не можем пока что сказать, сколько принесут эти продажи.

 — Фигурирует ли имя Дмитрия Фирташа в этом вопросе?

 — Среди интересантов? Я считаю, что будет фигурировать. Для нас было бы неприятным сюрпризом узнать, что его компании не собираются покупать. Кто-то же должен деньги платить. И пакетов много, пять десятков.
Я думаю, что Дмитрий Фирташ обязательно должен быть заинтересован в приватизации предприятий по газоснабжению и газификации

Я думаю, что он обязательно должен быть среди тех, кто будет заинтересован. Он же на этом рынке присутствует, занимается. Другие люди тоже присутствуют, занимаются. Мы рассчитываем, что и они будут.

 — По каким приватизированным объектам есть проблемы в плане выполнения инвестобязательств?

 — Вообще исполнение инвестобязательств — обычная функциональная обязанность Фонда. Если инвестор не исполняет обязательства, мы ему напоминаем, потом начисляем штрафные санкции. Если же он не хочет исполнять то, что он подписал по договору, мы обращаемся в суд с целью разрыва договора купли-продажи и возвращения имущества в госсобственность. Это работа не политическая, она носит технический характер.

 — Много компаний вернули в госсобственность?

 — За весь процесс приватизации 298 объектов возвращены в госсобственность — из тех, которые ранее были приватизированы, но инвестор не выполнил инвестиционные обязательства. И еще где-то 140 объектов находятся в судах. Либо инвестор потеряет объекты, либо он в процесс суда исполнит свои инвестиционные обязательства, нас этот вариант устроил бы больше.

 — Возможна ли приватизация Укрпочты?

 — На сегодняшний день нет, приватизация Укрпочты запрещена. Да и в сложившихся экономических условиях я не вижу оснований для ее приватизации. У нас есть другие предприятия, которые ближе стоят к приватизации. Укрпочта очень далеко стоит, говорить о ее приватизации экономических оснований нет.

 — А, например, Укрзалізниці?

 — Укрзалізниця конечно, ближе к приватизации, в этом нет ни малейших сомнений. В частности, существует конкурентная середа в грузовых перевозках. И там бы можно было бы уже пускать частный капитал, можно было бы проводить приватизацию. Пассажирские перевозки находятся в более сложном состоянии.

А рельсовое хозяйство, подвижной путь — конечно, здесь не может идти речь о приватизации.

 — Когда мог бы начаться процесс приватизации Укрзалізниці?

 — Существует концепция реформирования Укрзалізниці, и правительство собирается ее реализовать. Сейчас они идут через акционерную компанию.

Есть разные формы приватизации. Вопрос в том, какая из них более эффективная. Можно, например, вывести всю компанию на IPO и таким образом проводить приватизацию.

Там дальше видно будет. Но какая-то форма привлечения частного капитала в работу Укрзалізниці, конечно же, будет иметь место, она оправдана.

 — Каковы объемы поступлений от приватизации в 2011 году? Довольны ли вы той цифрой, которую получили?

 — От самой приватизации мы непосредственно получили 11,5 млрд.грн. План у нас был 10 млрд.грн., мы план выполнили. Это очень важно, ведь год был нелегкий.
В целом, денег от Фонда госимущества по таким операциям в бюджет 13 млрд.грн. зашло. Это очень хороший показатель

Мы также перевыполнили план по поступлению денег от аренды госимущества, и по дивидендам от объектов государственной собственности. В целом, денег от Фонда госимущества по таким операциям в бюджет 13 млрд.грн. зашло. Это очень хороший показатель. Всего второй раз за 20 лет Фонд выполнил и перевыполнил все три статьи плановых поступлений в бюджет.

И у нас есть задел на следующий год. Мы видим, что там переходит электроэнергетика. В ней мы будем держаться той же технологии, которой мы придерживаемся сегодня — выставлять высокие стартовые цены.

 — Какие еще крупные государственные активы могут быть выставлены на приватизацию в перспективе?

 — Мы совместно с координационным центром по экономическим реформам при президенте Украины и Агентством по управлению корпоративными правами провели анализ предприятий, которые находятся в государственном и корпоратизированном управлении. Результаты этого анализа показали, что очень большое количество предприятий нуждается в инвестировании.

Из 4,5 тысяч порядка 1 тысячи непременно должно быть выставлено на приватизацию.